Основным итогом года для оккупированных территорий и вопросов, связанных с будущей реинтеграцией, стало нежелание официальной Украины смотреть на вещи не сквозь заученные формулы, а исходя из реальной ситуации на фронте и около него. Реальность заключается в том, что соглашения, признанные «единственной и безальтернативной рамкой конфликта», не выполняются на практике, а грубо и показательно нарушаются РФ и подконтрольными ей боевиками.

В Минске-2, который так любят оправдывать на Банковой, речь не шла ни о каких выборах в ОРДЛО, помимо выборов по украинскому законодательству. Но на деле псевдовыборы «глав ЛНР и ДНР» были проведены на условиях, далеких от прописанных в Минске-2 и где бы то ни было, помимо папок, которые, судя по всему, долго носились из кабинета в кабинет на Лубянке.

Проведение этого «волеизъявления» означало прямой курс на эскалацию, и было очевидно, что или боевикам и РФ будет дан ответ на всех уровнях – и военном, и политико-дипломатическом, или мы получим дальнейшее обострение. Но украинская сторона не сделала жестких заявлений о необходимости пересмотра переговорного формата и рамки конфликта сразу после «выборов», и впоследствии получила атаку ФСБ РФ в Черном море.

Да, можно бесконечно апеллировать к привязке санкций к Минским соглашениям, но помимо экономических инструментов давления на РФ, существуют такие реалии войны, как собственно военные угрозы, как появление новых пленных, как безопасность населения оккупированных территорий.  Минский формат не является сегодня ничем иным, кроме как площадкой для решения неких экстренных вопросов, связанных с повреждениями инфраструктуры и мобильной связи – не более, и вряд ли это изменится в обозримом будущем, кем ни замени Кучму и сколько ни напиши постов на фейсбуке об исключительности данного переговорного формата.

Нельзя сказать, что вина за это лежит всецело и исключительно на Украине – разумеется, основная проблема заключается в деструктивной позиции РФ, но та коммуникационная стратегия, которую избрала команда президента в отношении политико-дипломатической составляющей урегулирования окончательно сделала слова «Минские соглашения» и «переговоры» ругательными.

Конфликт нельзя разрешить бесконечным повторением словесных формул вроде «болючий, але необхідний компроміс», «корисний для України досвід Балкан», «перемовини», «маріонетки Кремля» и т. д. Да и избирателю тоже будет  проблематично понравиться.

После «выборов» в ОРДЛО РФ предприняла попытку своеобразного «наведения порядка» среди своих подчиненных – «глав» псевдореспублик и их «аппарата». За год мы наглядно увидели как в идеале представляют себе ситуацию кураторы так называемого «силового блока» на примере оккупированной территории Луганской области.

Там больше нет никаких разборок местных боевиков и не может быть по определению, а новости из псевдореспублики напоминают скорее пересказ советской политинформации не слишком талантливым постмодернистом. К чему-то подобному путем устранения Захарченко сейчас пытаются привести и оккупированный Донецк, устраивая сеансы «общественного порицания системы доходов и сборов Тимофеева», однако не забывая при этом чествовать экс-главу «ДНР».

Россия всячески продвигает «интеграционные проекты» для оккупированных территорий, цель которых – налаживание сотрудничества каждой из «республик» с регионами РФ. Идею объединения двух «молодых демократий» то и дело отметают как у Суркова, устами Бородая, так и приближенные к ФСБ – очевидно, что чем больше «республик», тем больше разных статей расходов, которые могут освоить и сами кураторы.

Таким образом, непосредственно оккупированные территории пытаются привести не столько к контролируемости (они и так от и до контролируются РФ), сколько к большей подотчетности.

В это же время, открытие Керченского моста, которое россияне, согласно опросам «Левада-центра», считают главным событием года, остается огромным вызовом безопасности и экономике: подрыв работы портов Бердянска и Мариуполя – крайне серьезное следствие возведения этого «проекта года», к которому в Украине оказались не готовы.

Если посмотреть на карту и сопоставить информацию – откроется далеко не самая радужная перспектива. И речь не идет о фантастической идее «сухопутного коридора в Мариуполь», речь идет о войне на истощение и попытке РФ блокировать план, который можно условно обозначить как «жители оккупированных территорий должны увидеть прекрасную экономику освобожденных городов и принять адекватное решение».

Существование таких утопических подходов к реинтеграции тоже можно выделить как отличительную черту уходящего года: проводилось огромнейшее количество «примирительных» и «реинтеграционных» форумов, при участии политиков и международных организаций – буквально на любой вкус. Вот только по сути они отличались мало: обсуждался «диалог с той стороной», попытки «убедить жителей оккупированных территорий», что жизнь в освобожденных городах Донбасса – легче и богаче.

И это серьезное смещение акцентов, ведь подобные подходы годились бы, если бы мы в действительности имели дело только с сепаратизмом и недовольством украинцев, населяющих регион. Но мы имеем дело с оккупационными администрациями, и с ситуацией, в которой многие жители оккупированных территорий прекрасно осознают, где оказались, но по ряду причин не имеют возможности покинуть свои дома.

И в следующем году, году выборов, мы обязательно увидим еще много таких мероприятий, но вряд ли такие «реинтеграционные планы» помогут нам выиграть войну, вернуть территории и расположить к себе население.

Источник: Хвилi